Хотела отчитаться о своих последних открытиях и начинаниях, а вместо этого написался пост про депрессию. Ну и ладно, зато моё видение ситуации несколько прояснилось.

В последнее время я только и делаю, что захлёбываюсь помоями собственного воображения, неуклонно соскальзывая всё глубже в чёрное горло отчаяния. Каждый миллиметр движения вверх влечёт за собой два миллиметра в противоположном направлении. Случайная передышка в виде трёх дней хорошего настроения закончилась очередной волной истерик и кошмаров наяву. Всё совсем не так, как я хотела. Я возлагала на это лето такие надежды - и всё только для того, чтобы разочаровать себя самым жестоким и постыдным образом.
Конечно, я не дошла бы до такой жизни, если бы не объективные проблемы со здоровьем, на фоне которых разыгралась драма в моём внутреннем театре теней. Но кто, спрашивается, виноват в том, что меня так легко сломить? Кто заставляет меня фонтанировать катастрофическими гипотезами и прогнозами по поводу каждого неприятного ощущения в теле? В конце концов, кто мешает мне просто делать всё то, что входило в мои летние планы? Почему надо всё свободное время тратить на бессмысленное протухание?
В те моменты, когда меня не выкручивают приступы животной паники, я прекрасно понимаю, что могла бы вытащить себя из этого мрака. Кроме того, я чётко знаю, какие мысли и виды времяпровождения подпитывают моё уныние, а какие - наоборот, заряжают радостью и энтузиазмом. Мне не нужны таблетки, к которым меня вновь склоняет психотерапевт. Мне нужно встать и идти. Почему, в таком случае, я продолжаю сидеть в этой жалкой луже, планомерно пополняя её секрецией своих слёзных желёз? Ответ на этот вопрос мне тоже хорошо известен. Просто помимо желания подняться у меня есть другие желания, которые настойчиво тянут вниз.
Чего же я, собственно, хочу?
1) Я хочу вести полноценную жизнь, насыщенную радостными переживаниями и яркими впечатлениями. Конечно же, это предполагает выход из депрессии.
2) Я хочу внимания, тепла и поддержки. Но я не умею просить об этом по-человечески и потому сообщаю о своих потребностях языком симптомов (не исключено, что мои соматические проблемы тоже в какой-то степени выполняют эту функцию). Мол, пожалейте меня, бедненькую, возьмите на ручки, поцелуйте там, где болит. Не жалеют? Наверное, надо ещё побиться головой об стенку.
3) Я хочу сложить с себя ответственность. В теории я считаю себя способной преодолевать лень, пассивность и даже тревогу. Именно поэтому бесконечные возможности, ежедневно отдаваемые на съедение этим карманным монстрам, оседают у меня на плечах тяжким грузом экзистенциальной вины. Тут очень удобно включить состояние беспомощности и жалости к себе. Оно уютно, как любимый халат, и прилипчиво, как вторая кожа. Поначалу кажется, что его можно примерить как бы понарошку и вскоре забыть об этой маленькой слабости. Но на деле ты оглянуться не успеваешь, как под твоими ногами разверзается трясина. Ещё буквально вчера тебя манили далёкие горизонты, а сегодня ты уже считаешь себя ни на что не годным, рыдаешь от ощущения трагичности собственной судьбы и жаждешь чьего-нибудь августейшего внимания так, словно это спасительный корабль, чья миссия - забрать тебя с необитаемого острова. Зато угрожающий вопрос о том, почему ты не меняешь свою убогую жизнь, испуганно отступает на задний план, а вслед ему несётся шипение: "Ты чего пристал к человеку? Ему, вон, даже слёзы удержать не под силу, а ты - жизнь менять!"
4) Я хочу заниматься творчеством. Счастье не даёт мне никакого материала для творческой переработки, зато в своём отчаянии я смутно чувствую некий потенциал, даже если мне не удаётся извлечь из него что-то осмысленное. Вот, например, недавно я попыталась писать стихи. Начала штук десять сразу, не закончила ни одного и пока не решаюсь перечитывать этот бред, НО ощущения от самого процесса были просто непередаваемыми. Пожалуй, это именно то, чего мне не хватает в так называемой адекватности. Когда я адекватна, мои мысли стоят на месте или дружно шагают в одном направлении, по дороге затаптывая отщепенцев. И совсем не хотят быть стихами. Может, этими соображениями я просто пытаюсь прикрыть собственную бездарность. Или имею причудливо искажённые представления об адекватности, счастье, творчестве и жизни в целом. Даже не знаю.
А ещё я теперь реву почти каждый день и пользуюсь этим, чтобы беззвучно петь перед зеркалом трагические песни, наслаждаясь всеми оттенками неподдельного страдания на своём обычно фальшивящем лице (до Энн Хэтуэй мне пока далеко, но я очень стараюсь). Сомнительное развлечение, но мне нравится. Это тоже своего рода творчество - наполнять страдание вымышленного персонажа собственным страданием. Поэтому я теперь коллекционирую разного рода эмоциональные триггеры. В основном какие-то значимые слова и картинки из прошлого. Банальнее некуда, но я поняла, что таким образом можно добиться очень точного результата: внутри - именно та эмоция, которую надо показать, вплоть до мельчайших нюансов. Правда, я опасаюсь, что все эти триггеры при регулярном применении мгновенно выйдут из строя. Ну, посмотрим.

Итак, вот они, основные элементы моей незадачи. Спрашивается: что делать?
Ну, с пунктами два и три всё очевидно; их не стоит принимать в расчёт наравне с другими. Эти узлы распутаются сами, если я научусь устанавливать подлинный контакт с близкими людьми, перейду от планирования своей жизни к её непосредственному проживанию и навсегда отвыкну жалеть себя.
Таким образом, единственным аргументом в пользу депрессии остаётся четвёртый пункт. Я не знаю, что ему противопоставить, вот правда - не знаю. Было бы круто вытеснить всё отчаяние и ужас в отдельную личность, подчинённую основной, и время от времени переключаться туда-сюда-обратно по собственному желанию. Но, наверное, обе личности много потеряли бы от такого расщепления. Ангедоническое творчество вышло бы таким же плоским и бесцветным, как анальгетическое счастье.
Впрочем, я сейчас задалась неловким вопросом: а когда это я в последний раз пыталась писать стихи, будучи в хорошем настроении? Надо бы сначала попробовать, а потом делать выводы.