If you're not angry, you're not paying attention
По некоторым причинам, которые я не сумею разъяснить, пока они не останутся в прошлом, у меня сейчас нет вдохновения что-либо писать. И всё-таки, пусть даже придётся сделать это через силу, я считаю нужным поделиться с общественностью сегодняшним сном, который, с одной стороны, рассмешил меня, а с другой, чёрт знает почему, сильно взволновал.
Сперва мне приснился Лондон. Передо мной предстала оживлённая площадь, по которой спешили куда-то пёстрые толпы людей и, раздражённо сигналя, ползли друг за другом машины. Механический женский голос что-то вещал в громкоговоритель, но слов было не разобрать за прочими звуками. Несмотря на всю эту суету и шум, на душе у меня было радостно и весело, и я занималась тем, что жадно рассматривала вывески на домах. Внезапно моё внимание привлёк поезд, который, звеня, как трамвай, мчался по рельсам и почему-то при этом больше всего смахивал на двухэтажный автобус. Он был ярко-красного цвета и выглядел таким чистым, красивым и новеньким, что казался заводной игрушкой.
Потом я обнаружила себя сидящей с вилкой в руке над тарелкой, на который лежал целый брикет "пискарёвского" творога. Эта сцена, вроде бы, никак не была связана с предыдущим зрительным образом - про Лондон. Но не успела я что-либо предпринять, как давешний поезд (теперь уже игрушечный даже по размерам) издал пронзительный гудок, пронёсся по тарелке, рассекая творог, и, таким образом, разрезал его на две неравные части.
*Далее последовал в высшей степени непристойный и компрометирующий Моё Величество эпизод, описание которого я предпочту оставить при себе*.
Потом я оказалась по пояс в воде посреди широкого заброшенного озера и, нащупав возле себя какую-то верёвку, долго не раздумывая, решила двигаться вдоль неё. Неожиданно озеро превратилось в море, а верёвка - в сверкающую зеленоватую нитку, протянутую от одного берега к другому, и я откуда-то знала, что это Млечный путь. Я не плыла, а перемещалась при помощи рук, перехватывая нитку, подтягиваясь и смутно удивляясь, что мне удаётся держаться на поверхности, не прилагая для этого никаких усилий. "Млечный путь" сиял всё ярче по мере того, как сгущались сумерки. Уже почти в темноте, достав ногами до дна, я вздохнула полной грудью и вдруг поразилась тому, насколько чистой и прозрачной была вода. Я замерла, наслаждаясь её прикосновениями к телу и вслушиваясь в едва различимый плеск от кругов, расходящихся по поверхности. Потом я вдруг увидела перед собой крутой берег с возвышающейся на нём калиткой - той самой, которая раньше стояла на даче, только, в отличие от реального экземпляра, ровной и блестящей, а не ржавой и покосившейся. За калиткой тревожно шелестела зеленовато-голубая трава, шумели деревья, и виднелась тропинка, ведущая к Финскому заливу. Я, зачарованная, протянула руки в ту сторону, но сразу очутилась в том самом месте, где нашла верёвку. Я заметила, что вода зацвела, а к моим рукам стала прилипать ряска. А потом я обнаружила корабли, которые мирно покачивались на небольших волнах, будто подрёмывая и ожидая своей очереди отправиться в путь. Все они были маленькими по сравнению со мной, и от каждого тянулась куда-то вдаль, извиваясь и петляя, светящаяся цветная ниточка. Я догадалась, что эти нитки обозначают траектории, по которым поплывут корабли, и у меня возникло желание проследить каждую из них, таким же образом, каким я проделала это с Млечным путём. Потом я присмотрелась к кораблям, и меня заинтересовал тот, что был немного больше остальных. Вместо парусов его украшала сеть тёмно-синего цвета, разорванная и запутанная посередине и, как мне сперва показалось, изначально предназначенная для рыбной ловли. Потом я подумала, что это больше похоже на авоську для фруктов или овощей. Позабыв о нитках, я с увлечением принялась читать сеть, начиная с конца (каждая поперечная линия содержала в себе какое-либо сообщение; по-видимому, сеть служила чем-то вроде бортового журнала). Вот что мне удалось разобрать: "План на неделю выполнен", "Снасти найдены", "Снасти порваны", "Продукты есть", "Осторожно, милый, это тайное свидание!" Тут я очутилась на палубе, возле барной стойки, в густом тумане, сквозь который я могла различить в нескольких шагах от себя высокую фигуру в шляпе, указывающую рукой в сторону двери. Туман немного рассеялся, и я увидела красивого молодого человека в мундире. "Шли бы вы отсюда, сударь! Сказано же: тайное свидание!" - произнёс он вежливым, но не терпящим возражений тоном. Я беспрекословно покинула помещение и проснулась (а точнее, мне приснилось, что я проснулась).
В момент моего мнимого пробуждения мама находилась у себя в комнате, и её осматривал врач, потому что она слишком долго носила золотую кофточку, усеянную странными украшениями в виде шариков на внутренней стороне, соединённых с перевёрнутыми конусами на внешней, и от этого полюбившегося ей предмета гардероба у неё началась какая-то болезнь. В конце концов, выяснилось, что опасности для жизни нет, но после ухода доктора мама долго с сожалением смотрела в зеркало, а потом сказала: "Эх! Я-то думала, что всегда буду её носить!" А я вдруг вспомнила, что видела во сне, и поспешила сообщить ей: "Представляешь, мне приснилось, что поезда в Лондоне ездят так, что режут творог в тарелках своих суровых жителей!" *Судя по этой фразе, можно подумать, что речь идёт о жителях поезда; естественно, на самом деле подразумевается население Лондона, но почему-то я выразилась именно так*. "Как это?" - удивилась мама. Я хотела было пуститься в подробные объяснения, но моментально запуталась и сама перестала понимать, как такое могло получиться. Я напрягла память и вспомнила (хотя такого на самом деле не было), что по внешней стороне поезда тянулся узкий мостик с перилами, а по нему суетливо бегала мама и, вдобавок, дёргала какой-то металлический треугольник у себя над головой. Я описала ей эту картину и добавила: "Ну, а потом ты оказываешься с тарелкой творога как будто перед монитором!" - в ту минуту мне действительно показалось, что над тарелкой сидела именно мама, а не я. - "А потом приезжает поезд и режет творог!" Я ещё немного подумала и в изумлении воскликнула: "А ведь в моём сне ты была одета в золотую мантию! Это пророчество!!!" Мама признала мою правоту, а я принялась восстанавливать детали своего сна про море, чтобы рассказать ей и об этом, но тут проснулась уже по-настоящему.
Проснувшись, я с большим трудом вспомнила всё вышеописанное, и мне вдруг пришло в голову, что мои сны стали двухслойными, и что именно поэтому в последние дни до утра доживают лишь разрозненные зрительные образы. От этой мысли я вылетела из кровати в 8 утра. Чтобы что-то заставило меня вскочить, вместо того, чтобы лениво переворачиваться с боку на бок под аккомпанемент из отчаянно похрустывающих косточек, и мысленно обещать себе, что вот-вот выползу из-под одеяла?!
Это фантастика, милостивые государи!!
Под двухслойностью я подразумевала тот механизм пробуждения во сне, который мне сегодня удалось проследить. Что, если разные сны находятся на разных уровнях? Какие-то из них - так глубоко, что, попадая в них, рискуешь остаться там навсегда. А вернуться можно только через другие сны - те, что ближе к выходу.
Вздор? Я не спорю; скорее всего. Это уже не первая антинаучная теория, изобретённая мной за последний месяц.
А после этого сегодняшнего сна в моей душе поселилось какое-то волнение...Не страх, не тревога, а смесь тоски и восторга и, главное, движение - вроде кругов на воде, только не на самой поверхности, а где-то глубже. Может быть, дело всё в море и кораблях, но вряд ли только в них...
Ничего не соображала, пока писала, но не могу больше проверять. Если сейчас не лягу, то завтра понесут меня ногами вперёд...
Сперва мне приснился Лондон. Передо мной предстала оживлённая площадь, по которой спешили куда-то пёстрые толпы людей и, раздражённо сигналя, ползли друг за другом машины. Механический женский голос что-то вещал в громкоговоритель, но слов было не разобрать за прочими звуками. Несмотря на всю эту суету и шум, на душе у меня было радостно и весело, и я занималась тем, что жадно рассматривала вывески на домах. Внезапно моё внимание привлёк поезд, который, звеня, как трамвай, мчался по рельсам и почему-то при этом больше всего смахивал на двухэтажный автобус. Он был ярко-красного цвета и выглядел таким чистым, красивым и новеньким, что казался заводной игрушкой.
Потом я обнаружила себя сидящей с вилкой в руке над тарелкой, на который лежал целый брикет "пискарёвского" творога. Эта сцена, вроде бы, никак не была связана с предыдущим зрительным образом - про Лондон. Но не успела я что-либо предпринять, как давешний поезд (теперь уже игрушечный даже по размерам) издал пронзительный гудок, пронёсся по тарелке, рассекая творог, и, таким образом, разрезал его на две неравные части.
*Далее последовал в высшей степени непристойный и компрометирующий Моё Величество эпизод, описание которого я предпочту оставить при себе*.
Потом я оказалась по пояс в воде посреди широкого заброшенного озера и, нащупав возле себя какую-то верёвку, долго не раздумывая, решила двигаться вдоль неё. Неожиданно озеро превратилось в море, а верёвка - в сверкающую зеленоватую нитку, протянутую от одного берега к другому, и я откуда-то знала, что это Млечный путь. Я не плыла, а перемещалась при помощи рук, перехватывая нитку, подтягиваясь и смутно удивляясь, что мне удаётся держаться на поверхности, не прилагая для этого никаких усилий. "Млечный путь" сиял всё ярче по мере того, как сгущались сумерки. Уже почти в темноте, достав ногами до дна, я вздохнула полной грудью и вдруг поразилась тому, насколько чистой и прозрачной была вода. Я замерла, наслаждаясь её прикосновениями к телу и вслушиваясь в едва различимый плеск от кругов, расходящихся по поверхности. Потом я вдруг увидела перед собой крутой берег с возвышающейся на нём калиткой - той самой, которая раньше стояла на даче, только, в отличие от реального экземпляра, ровной и блестящей, а не ржавой и покосившейся. За калиткой тревожно шелестела зеленовато-голубая трава, шумели деревья, и виднелась тропинка, ведущая к Финскому заливу. Я, зачарованная, протянула руки в ту сторону, но сразу очутилась в том самом месте, где нашла верёвку. Я заметила, что вода зацвела, а к моим рукам стала прилипать ряска. А потом я обнаружила корабли, которые мирно покачивались на небольших волнах, будто подрёмывая и ожидая своей очереди отправиться в путь. Все они были маленькими по сравнению со мной, и от каждого тянулась куда-то вдаль, извиваясь и петляя, светящаяся цветная ниточка. Я догадалась, что эти нитки обозначают траектории, по которым поплывут корабли, и у меня возникло желание проследить каждую из них, таким же образом, каким я проделала это с Млечным путём. Потом я присмотрелась к кораблям, и меня заинтересовал тот, что был немного больше остальных. Вместо парусов его украшала сеть тёмно-синего цвета, разорванная и запутанная посередине и, как мне сперва показалось, изначально предназначенная для рыбной ловли. Потом я подумала, что это больше похоже на авоську для фруктов или овощей. Позабыв о нитках, я с увлечением принялась читать сеть, начиная с конца (каждая поперечная линия содержала в себе какое-либо сообщение; по-видимому, сеть служила чем-то вроде бортового журнала). Вот что мне удалось разобрать: "План на неделю выполнен", "Снасти найдены", "Снасти порваны", "Продукты есть", "Осторожно, милый, это тайное свидание!" Тут я очутилась на палубе, возле барной стойки, в густом тумане, сквозь который я могла различить в нескольких шагах от себя высокую фигуру в шляпе, указывающую рукой в сторону двери. Туман немного рассеялся, и я увидела красивого молодого человека в мундире. "Шли бы вы отсюда, сударь! Сказано же: тайное свидание!" - произнёс он вежливым, но не терпящим возражений тоном. Я беспрекословно покинула помещение и проснулась (а точнее, мне приснилось, что я проснулась).
В момент моего мнимого пробуждения мама находилась у себя в комнате, и её осматривал врач, потому что она слишком долго носила золотую кофточку, усеянную странными украшениями в виде шариков на внутренней стороне, соединённых с перевёрнутыми конусами на внешней, и от этого полюбившегося ей предмета гардероба у неё началась какая-то болезнь. В конце концов, выяснилось, что опасности для жизни нет, но после ухода доктора мама долго с сожалением смотрела в зеркало, а потом сказала: "Эх! Я-то думала, что всегда буду её носить!" А я вдруг вспомнила, что видела во сне, и поспешила сообщить ей: "Представляешь, мне приснилось, что поезда в Лондоне ездят так, что режут творог в тарелках своих суровых жителей!" *Судя по этой фразе, можно подумать, что речь идёт о жителях поезда; естественно, на самом деле подразумевается население Лондона, но почему-то я выразилась именно так*. "Как это?" - удивилась мама. Я хотела было пуститься в подробные объяснения, но моментально запуталась и сама перестала понимать, как такое могло получиться. Я напрягла память и вспомнила (хотя такого на самом деле не было), что по внешней стороне поезда тянулся узкий мостик с перилами, а по нему суетливо бегала мама и, вдобавок, дёргала какой-то металлический треугольник у себя над головой. Я описала ей эту картину и добавила: "Ну, а потом ты оказываешься с тарелкой творога как будто перед монитором!" - в ту минуту мне действительно показалось, что над тарелкой сидела именно мама, а не я. - "А потом приезжает поезд и режет творог!" Я ещё немного подумала и в изумлении воскликнула: "А ведь в моём сне ты была одета в золотую мантию! Это пророчество!!!" Мама признала мою правоту, а я принялась восстанавливать детали своего сна про море, чтобы рассказать ей и об этом, но тут проснулась уже по-настоящему.
Проснувшись, я с большим трудом вспомнила всё вышеописанное, и мне вдруг пришло в голову, что мои сны стали двухслойными, и что именно поэтому в последние дни до утра доживают лишь разрозненные зрительные образы. От этой мысли я вылетела из кровати в 8 утра. Чтобы что-то заставило меня вскочить, вместо того, чтобы лениво переворачиваться с боку на бок под аккомпанемент из отчаянно похрустывающих косточек, и мысленно обещать себе, что вот-вот выползу из-под одеяла?!
Это фантастика, милостивые государи!!Под двухслойностью я подразумевала тот механизм пробуждения во сне, который мне сегодня удалось проследить. Что, если разные сны находятся на разных уровнях? Какие-то из них - так глубоко, что, попадая в них, рискуешь остаться там навсегда. А вернуться можно только через другие сны - те, что ближе к выходу.
Вздор? Я не спорю; скорее всего. Это уже не первая антинаучная теория, изобретённая мной за последний месяц.
А после этого сегодняшнего сна в моей душе поселилось какое-то волнение...Не страх, не тревога, а смесь тоски и восторга и, главное, движение - вроде кругов на воде, только не на самой поверхности, а где-то глубже. Может быть, дело всё в море и кораблях, но вряд ли только в них...
Ничего не соображала, пока писала, но не могу больше проверять. Если сейчас не лягу, то завтра понесут меня ногами вперёд...