If you're not angry, you're not paying attention
Ниентари только что отправила в небытие превосходную вещицу, которая весьма успешно служила украшением для кухни в период зимних праздников. Такой крупный оранжевый шар, уютный и одновременно торжественный. Я вообще-то не любитель оранжевого цвета, но данный предмет ежегодно радовал мой взор на правах редчайшего исключения. И вот, сегодня мир лишился этой красоты исключительно по моей оплошности. 
Дело было так. Очистив все комнаты от шариков и гирлянд, бабушка сложила их на моей территории в надежде, что я верну их в традиционную коробку вместе с прочими украшениями, когда, наконец, найду в себе силы разобрать ёлку. Я, в свою очередь, посчитала, что никакой срочности нет, и оставила вверенные мне сокровища сверкать и искриться на пианино, где ничто, вроде бы, не угрожало их целости и сохранности. Этого-то делать и не следовало: пока я, охваченная потоком волнующих мыслей, металась из угла в угол, не видя ничего вокруг, драгоценный шарик незаметно для меня перекочевал в мои беспокойные ручонки и начал раскручиваться на ниточке, надетой на указательный палец. Быстрее, быстрее, ещё быстрее. А потом послышался звон, больше похожий на вздох, и весь пол в радиусе нескольких метров вдруг оказался усыпан мельчайшими осколками, оранжевыми и серебряными. Не знаю, как долго я стояла на месте, глядя под ноги и отчего-то сомневаясь в реальности случившегося. Огорчение пробудилось только тогда, когда я, опустившись на колени, осторожно провела пальцем по тонкому слою стеклянной пыли. А после этого я восстановила в памяти всю нелепую сцену гибели шарика, удивилась, усмехнулась и поплелась за веником.
Мда. Не жизнь, а сплошная череда катаклизмов. Слишком регулярных, чтобы их легко было игнорировать, и слишком ничтожных, чтобы быть по-настоящему опасными или по-настоящему весёлыми.
Не знаю, чего ради я разразилась отдельной записью по этому поводу. То ли просто в очередной раз похвастаться своей разрушительной энергией, то ли милостиво предупредить честной народ. Господа, остерегайтесь поручать мне ценные вещи, тем более - хрупкие. И чувства свои тоже, пожалуйста, берегите. А то - дзынь, и всё пропало. А я, конечно, буду расстроена, но больше удивлена. И даже веник принести поленюсь.
...Ах, чёртовы сны. Только они по-прежнему способны ранить меня настолько глубоко, чтобы я могла ощущать себя живой.
И вообще, сегодня какой-то особенный день. Ничего из ряда вон выходящего, вроде бы, не творится, но всё воспринимается немного иначе, чем обычно.
Может быть, причина в том, что я вчера отрубилась около пяти вечера, в результате чего, к собственной досаде, восстала в полтретьего ночи.
Да. Зачем копаться во внутренних факторах, когда вся ситуация так легко объясняется внешними. Дрожь - от холода. Подозрительная влага на ресницах (не помню, когда она успела стать непривычной, но это и не важно) - глаза слезятся, что тут такого. Желание замотаться в одеяло и не вылезать из кокона ни сегодня, ни завтра - недосып, только и всего.
Нет, ложиться прямо сейчас нельзя. Лучше я вместо этого пообедаю, уберу ёлку, опубликую свой утренний креатив и, может быть, схожу в парк. Ах да, ещё ведь бабушка попросила меня проверить какой-то её опус на наличие орфографических и пунктуационных ошибок. В общем, дел-то у меня немало...

Дело было так. Очистив все комнаты от шариков и гирлянд, бабушка сложила их на моей территории в надежде, что я верну их в традиционную коробку вместе с прочими украшениями, когда, наконец, найду в себе силы разобрать ёлку. Я, в свою очередь, посчитала, что никакой срочности нет, и оставила вверенные мне сокровища сверкать и искриться на пианино, где ничто, вроде бы, не угрожало их целости и сохранности. Этого-то делать и не следовало: пока я, охваченная потоком волнующих мыслей, металась из угла в угол, не видя ничего вокруг, драгоценный шарик незаметно для меня перекочевал в мои беспокойные ручонки и начал раскручиваться на ниточке, надетой на указательный палец. Быстрее, быстрее, ещё быстрее. А потом послышался звон, больше похожий на вздох, и весь пол в радиусе нескольких метров вдруг оказался усыпан мельчайшими осколками, оранжевыми и серебряными. Не знаю, как долго я стояла на месте, глядя под ноги и отчего-то сомневаясь в реальности случившегося. Огорчение пробудилось только тогда, когда я, опустившись на колени, осторожно провела пальцем по тонкому слою стеклянной пыли. А после этого я восстановила в памяти всю нелепую сцену гибели шарика, удивилась, усмехнулась и поплелась за веником.
Мда. Не жизнь, а сплошная череда катаклизмов. Слишком регулярных, чтобы их легко было игнорировать, и слишком ничтожных, чтобы быть по-настоящему опасными или по-настоящему весёлыми.
Не знаю, чего ради я разразилась отдельной записью по этому поводу. То ли просто в очередной раз похвастаться своей разрушительной энергией, то ли милостиво предупредить честной народ. Господа, остерегайтесь поручать мне ценные вещи, тем более - хрупкие. И чувства свои тоже, пожалуйста, берегите. А то - дзынь, и всё пропало. А я, конечно, буду расстроена, но больше удивлена. И даже веник принести поленюсь.
...Ах, чёртовы сны. Только они по-прежнему способны ранить меня настолько глубоко, чтобы я могла ощущать себя живой.
И вообще, сегодня какой-то особенный день. Ничего из ряда вон выходящего, вроде бы, не творится, но всё воспринимается немного иначе, чем обычно.
Может быть, причина в том, что я вчера отрубилась около пяти вечера, в результате чего, к собственной досаде, восстала в полтретьего ночи.
Да. Зачем копаться во внутренних факторах, когда вся ситуация так легко объясняется внешними. Дрожь - от холода. Подозрительная влага на ресницах (не помню, когда она успела стать непривычной, но это и не важно) - глаза слезятся, что тут такого. Желание замотаться в одеяло и не вылезать из кокона ни сегодня, ни завтра - недосып, только и всего.
Нет, ложиться прямо сейчас нельзя. Лучше я вместо этого пообедаю, уберу ёлку, опубликую свой утренний креатив и, может быть, схожу в парк. Ах да, ещё ведь бабушка попросила меня проверить какой-то её опус на наличие орфографических и пунктуационных ошибок. В общем, дел-то у меня немало...