If you're not angry, you're not paying attention
Сны в последнее время стали запоминаться какими-то невразумительными обрывками. По ночам со мной творится нечто запутанное, увлекательное и опасное, но к моменту пробуждения в голове остаются лишь дразнящие отголоски и унылая уверенность в том, что всё самое важное и интересное безвозвратно стёрто из памяти и восстановлению не подлежит. Да это примерно так же обидно и досадно, как если бы кто-то припёрся ко мне домой и уселся обедать, а меня выставил из кухни.
А ещё - хехехе, у меня явно передозировка "Сверхъестественного".
***
...Враги осыпали меня стрелами, скрываясь от моих глаз в пышной листве двух яблонь, между которыми тянулась узкая тропинка. Нападение застигло меня в конце огорода, реально существующего в Луганске и принадлежащего бабушке с дедушкой. Тем не менее, я знала, что нахожусь то ли в Петербурге, то ли в Петергофе (у меня на даче).
Следующее, что я запомнила - это то, как я сидела на полу в своей комнате, прислонившись спиной к дивану, а рядом со мной был Хлюпик (один из моих прежних объектов влюблённости). Сперва мы, кажется, болтали о чём-то незначительном, а потом я взволнованным полушёпотом поведала ему о том, что меня хотят убить. При этом, несмотря на переполнявший меня страх, я испытывала какую-то глупую, восторженную гордость и упивалась выпавшей возможностью произвести впечатление.
***
Мама подкрашивала мне африканские косички синей гуашью, но она не знала точно, как правильно наносить блики и тени, так что Дин отправился консультироваться по этому вопросу у какой-то великанши. Во время их беседы в кадр вмещались лишь её гигантские ступни и крошечный по сравнению с ними Дин, очень серьёзный и сосредоточенный. Я так и не поняла, что она ему сказала, но вскоре после этого количество моих косичек резко возросло, и мама очень расстроилась, потому что теперь надо было всё переделывать.
Потом началась война – кажется, с англичанами. Вознамерившись сражаться с ними верхом на коне, перед самой битвой я принялась лихорадочно разыскивать на столе перчатки, сообразив, что без них поводья могут натереть руки. Разгребая разнообразный хлам, сваленный в кучу, я заметила пять или шесть перчаток, в числе которых были кожаные и замшевые, но парных среди них не наблюдалось. В конце концов, мне всё же удалось выудить из завалов вполне приличную пару, но стоило мне надеть их, как Алина презрительно хмыкнула: «Они женские». Я поскорее сдёрнула их и тут же взяла другие, с обрезанными пальцами, которых было по шесть на каждой руке. Сперва я не обратила внимания на эту странность и потому немало удивилась, когда сбоку осталось лишнее отверстие. Я медленно и аккуратно переместила все пальцы, один за другим, но оно, вполне предсказуемо, не заполнилось, а просто оказалось с другой стороны. Уже понимая, что это бесполезно, я попыталась распределить пальцы в случайном порядке, и тогда проклятая дырка вылезла в середине.
Пока я возилась, битва успела закончиться, так что, совершив вылазку на улицу, я не застала там ни одной живой души; повсюду валялись только груды разбитого стекла и каких-то металлических обломков.
***
Мама случайно услышала из телефонного разговора каких-то почтальонов, что у нашего знакомого доктора-француза вылетели кишочки. Формулировка прозвучала именно такая, хотя позже, пытаясь кому-то об этом рассказать, я, скривившись от отвращения, употребила слово «внутренности». То ли мы были в долгу перед пострадавшим, то ли послужили косвенной причиной постигшего его несчастья (насколько я поняла, он попал в какую-то аварию). Так или иначе, мама отправила меня в Париж с поручением передать кому-то сумму, необходимую для того, чтобы доктора прооперировали.
Всего я везла с собой 7 тысяч. Часть этих денег, вроде бы, принадлежала мне. По моим расчётам, операция вместе с какими-то обязательными уколами должна была обойтись в четыре тысячи с небольшим, а всё остальное я планировала потратить на еду, одежду и развлечения. Единственным, что вызывало у меня опасения, был самолёт, но в целом я предвкушала "командировку" с радостным волнением.
Зал ожидания в аэропорту больше напоминал стадион с синими пластмассовыми стульчиками. Кажется, я задремала, неудобно скорчившись на одном из них. Потом я очутилась в парижской гостинице. Решив задержаться в городе на три дня, я принялась намечать себе культурную программу, сверяясь с какой-то старинной картой. Дахер тоже находилась в Париже, причём уже не первый месяц, так что я написала ей смс-ку с предложением встретиться и погулять. Потом я, вроде, общалась с какими-то бизнесменами и при этом вполне свободно говорила по-французски, что меня немало удивляло.
И только перед самым возвращением домой я вдруг поймала себя на мысли, что совершенно не помню перелёта. Я с сожалением подумала, что проспала всю дорогу, и пообещала себе, что на обратном пути всё время буду смотреть в окно, чтобы ничего не пропустить. Но такое объяснение показалось неубедительным мне самой, и я заподозрила, что тут что-то нечисто. Вскоре я очнулась в том самом зале ожидания, с которого началось моё, как выяснилось, воображаемое путешествие. Все пассажиры сидели на своих местах, погружённые в какой-то странный полусон. Головы собравшихся были откинуты назад, а тела расслаблены, однако они монотонно бормотали что-то себе под нос, а некоторые, вдобавок, жутковато вращали закаченными глазами. Какой-то господин в чёрном костюме, стоя почти в центре, размахивал руками так, словно дирижировал оркестром. Сообразив, что его обман раскрылся, он начал швыряться стульями и предметами из багажа, при этом не стараясь задеть меня, а как бы демонстрируя своё могущество. «Я маг!» - самодовольно сообщил он. «Я тебе не верю!» - отрезала я. «А зря, вот зайди на досуге на сайт Оби-Вана Кеноби!» - ухмыльнулся он.
Потом мы с мамой и Алиной умерли и стали призраками. Не понимая, что нас убило, и растерянно озираясь, мы сиротливо стояли возле широкой кровати, на которой лежали тела мамы и Алины. Моего трупа нигде не было видно. Я решила, что надо его найти, и приступила к поискам, дрожа и рыдая, но заглядывание под кровать и последовательная проверка всех шкафов результатов не дали. «Как же я ненавижу эти астральные опыты!» - выдавила я сквозь слёзы. После этого у меня появилось смутное ощущение, что я когда-то уже покидала своё тело. Я не была в этом уверена и не могла припомнить никаких подробностей, и всё-таки, мне немного полегчало. Тем не менее, от одной мысли о том, что мне придётся взглянуть на собственное мёртвое лицо, я испытывала ни с чем не сравнимый ужас.
А потом выяснилось, что мой труп стал оборотнем, и Дин своевременно пристрелил монстра как раз тогда, когда он вздумал задрать кого-то под фонарём.
***
Спасаясь от каких-то монстров, мы с мамой и Алиной нашли приют у моего бывшего одноклассника, к которому я всегда питала исключительно враждебные чувства. Он ютился в убого обставленной квартирке вместе со своей приёмной семьёй, состоявшей из мачехи и сестры. Я не доверяла никому из хозяев, а потому, устраиваясь спать на скрипучей продавленной кровати с жёсткими пружинами внутри, незаметно сунула под подушку пистолет. Сквозь сон до меня долетали обрывки беседы. "Ну, зачем тебе Маша? Она же почти лысая!" - мягко и ласково говорила мама. Сперва я не поверила своим ушам, а потом хотела грозно прикрикнуть, что всё слышу, но вместо этого, забравшись с головой под одеяло, принялась печатать маме возмущённую смс-ку. "Отключу-ка все телефоны, а то как бы нас не засекли!" - произнесла она в ту же минуту. "Ну вот! Именно тогда, когда я собиралась выяснить отношения!" - злобно проворчала я.
Поздно ночью я проснулась и вставила в пистолет магазин, но он сразу выпал. Все последующие попытки закончились тем же самым. "Старый уже, разболтался!" - подумала я с отчаянием. Мельком взглянув в сторону окна, я уловила какое-то движение за тонкой белой занавеской. Когда я подкралась поближе, моему взору открылись силуэты пауков, кружившихся в странном и жутком танце. "Паукан... паукан..." - машинально повторяла я про себя, пытаясь получше прицелиться. Внезапно пистолет, который я судорожно сжимала обеими руками, издал жалобный щелчок, и, кинувшись разбирать его, я обнаружила внутри иссохший труп паука.
***
Кто-то заставил меня вернуться в школу - в седьмой класс. Холодея от ужаса, я пересчитывала по пальцам, сколько ещё лет мне осталось учиться, а потом чуть не застонала, когда сообразила, что мне опять придётся учить геометрию, о которой я надеялась никогда больше не вспоминать. Последней каплей послужило осознание того душераздирающего факта, что мне предстоит снова перечитать "Войну и мир". Охваченная отчаянием, я по телефону слёзно умоляла маму придумать что-нибудь и спасти меня. Она вняла моим просьбам и позвонила Валентяшке (пожилой математичке, которая была моей классной руководительницей в 7-ом и 8-ом классе). На двери её кабинета, мимо которого я как раз проходила, зловеще замигала красная лампочка. До меня донёсся звук её голоса ("Да, я слушаю!"), и от этого по моему позвоночнику пробежал мороз. Я замерла, не смея сдвинуться с места.
Вскоре мне перезвонила мама. Она сообщила, что меня переводят в восьмой класс, поскольку у меня имеются документы о его окончании, и от этой новости я испытала огромную радость и облегчение. Шагая домой в приподнятом настроении, я обдумывала свои дальнейшие действия. Было совершенно ясно, что с помощью своих документов я в любой момент смогу попасть в девятый класс, а затем в десятый и одиннадцатый, но я интуитивно понимала, что чрезмерная поспешность привлечёт чьё-то нежелательное внимание. "Один день - один класс", - постановила я. Поразмыслив ещё немного, я решила, что не стану торопиться с переходом в одиннадцатый класс и задержусь на весь год в десятом. "Иначе придётся сдавать ЕГЭ, а ведь у меня ещё экзамены в универе!" - рассудила я.
А за этим последовала какая-то флаффная история про Винчестеров, из которой мне запомнилось только то, как, будучи Дином, я с сочувствием подумал, что Сэму придётся учиться ещё дольше, чем мне.
***
По каким-то сложным и запутанным причинам я должна была вдвоём с красивой рыжеволосой девушкой Машей (похожей на Анну из "Сверхъестественного") ублажать жирного и дряблого пятидесятилетнего мужика, который почему-то явился нам сразу в двух вариациях. Обе выглядели отталкивающе, но первая была какой-то привычной, предсказуемой и банальной, а вот вторая казалась тёмной и пугающей.
Тщательно следуя какой-то инструкции, я лежала на первом варианте мужика и целовала его, при этом упорно стараясь не думать о его пузе. Может быть, воображение и память милосердно скрыли от меня самое худшее, но, по-моему, до траха дело всё-таки не дошло.
Зато я помню, как мы с Машей сидели друг напротив друга, ни на секунду не разрывая зрительный контакт, и я, можно сказать, познала eyesex.
В конце концов, начальник (кто это был - не помню, хоть убейте) выдал мне деревянный сундук, из которого через резное отверстие в крышке сочился наружу мягкий голубой свет. Я не стала заглядывать внутрь, потому что и так знала, что там лежали огромные ветхие книги в потемневших от древности переплётах. Две из них были частями откровения Иоанна Богослова, и в каждой из них подробно рассказывалось про одного из всадников апокалипсиса. Там не хватало ещё двух таких же томов, посвящённых двум другим всадникам; все остальные книги, оказавшиеся в моём распоряжении, относились к Моисею. "Ох, не к добру это!" - подумала я с тревогой.
***
Что ж, это всё, что я накопила за последние две недели или около того. Но продолжение обязательно последует...
А ещё - хехехе, у меня явно передозировка "Сверхъестественного".
***
...Враги осыпали меня стрелами, скрываясь от моих глаз в пышной листве двух яблонь, между которыми тянулась узкая тропинка. Нападение застигло меня в конце огорода, реально существующего в Луганске и принадлежащего бабушке с дедушкой. Тем не менее, я знала, что нахожусь то ли в Петербурге, то ли в Петергофе (у меня на даче).
Следующее, что я запомнила - это то, как я сидела на полу в своей комнате, прислонившись спиной к дивану, а рядом со мной был Хлюпик (один из моих прежних объектов влюблённости). Сперва мы, кажется, болтали о чём-то незначительном, а потом я взволнованным полушёпотом поведала ему о том, что меня хотят убить. При этом, несмотря на переполнявший меня страх, я испытывала какую-то глупую, восторженную гордость и упивалась выпавшей возможностью произвести впечатление.
***
Мама подкрашивала мне африканские косички синей гуашью, но она не знала точно, как правильно наносить блики и тени, так что Дин отправился консультироваться по этому вопросу у какой-то великанши. Во время их беседы в кадр вмещались лишь её гигантские ступни и крошечный по сравнению с ними Дин, очень серьёзный и сосредоточенный. Я так и не поняла, что она ему сказала, но вскоре после этого количество моих косичек резко возросло, и мама очень расстроилась, потому что теперь надо было всё переделывать.
Потом началась война – кажется, с англичанами. Вознамерившись сражаться с ними верхом на коне, перед самой битвой я принялась лихорадочно разыскивать на столе перчатки, сообразив, что без них поводья могут натереть руки. Разгребая разнообразный хлам, сваленный в кучу, я заметила пять или шесть перчаток, в числе которых были кожаные и замшевые, но парных среди них не наблюдалось. В конце концов, мне всё же удалось выудить из завалов вполне приличную пару, но стоило мне надеть их, как Алина презрительно хмыкнула: «Они женские». Я поскорее сдёрнула их и тут же взяла другие, с обрезанными пальцами, которых было по шесть на каждой руке. Сперва я не обратила внимания на эту странность и потому немало удивилась, когда сбоку осталось лишнее отверстие. Я медленно и аккуратно переместила все пальцы, один за другим, но оно, вполне предсказуемо, не заполнилось, а просто оказалось с другой стороны. Уже понимая, что это бесполезно, я попыталась распределить пальцы в случайном порядке, и тогда проклятая дырка вылезла в середине.
Пока я возилась, битва успела закончиться, так что, совершив вылазку на улицу, я не застала там ни одной живой души; повсюду валялись только груды разбитого стекла и каких-то металлических обломков.
***
Мама случайно услышала из телефонного разговора каких-то почтальонов, что у нашего знакомого доктора-француза вылетели кишочки. Формулировка прозвучала именно такая, хотя позже, пытаясь кому-то об этом рассказать, я, скривившись от отвращения, употребила слово «внутренности». То ли мы были в долгу перед пострадавшим, то ли послужили косвенной причиной постигшего его несчастья (насколько я поняла, он попал в какую-то аварию). Так или иначе, мама отправила меня в Париж с поручением передать кому-то сумму, необходимую для того, чтобы доктора прооперировали.
Всего я везла с собой 7 тысяч. Часть этих денег, вроде бы, принадлежала мне. По моим расчётам, операция вместе с какими-то обязательными уколами должна была обойтись в четыре тысячи с небольшим, а всё остальное я планировала потратить на еду, одежду и развлечения. Единственным, что вызывало у меня опасения, был самолёт, но в целом я предвкушала "командировку" с радостным волнением.
Зал ожидания в аэропорту больше напоминал стадион с синими пластмассовыми стульчиками. Кажется, я задремала, неудобно скорчившись на одном из них. Потом я очутилась в парижской гостинице. Решив задержаться в городе на три дня, я принялась намечать себе культурную программу, сверяясь с какой-то старинной картой. Дахер тоже находилась в Париже, причём уже не первый месяц, так что я написала ей смс-ку с предложением встретиться и погулять. Потом я, вроде, общалась с какими-то бизнесменами и при этом вполне свободно говорила по-французски, что меня немало удивляло.
И только перед самым возвращением домой я вдруг поймала себя на мысли, что совершенно не помню перелёта. Я с сожалением подумала, что проспала всю дорогу, и пообещала себе, что на обратном пути всё время буду смотреть в окно, чтобы ничего не пропустить. Но такое объяснение показалось неубедительным мне самой, и я заподозрила, что тут что-то нечисто. Вскоре я очнулась в том самом зале ожидания, с которого началось моё, как выяснилось, воображаемое путешествие. Все пассажиры сидели на своих местах, погружённые в какой-то странный полусон. Головы собравшихся были откинуты назад, а тела расслаблены, однако они монотонно бормотали что-то себе под нос, а некоторые, вдобавок, жутковато вращали закаченными глазами. Какой-то господин в чёрном костюме, стоя почти в центре, размахивал руками так, словно дирижировал оркестром. Сообразив, что его обман раскрылся, он начал швыряться стульями и предметами из багажа, при этом не стараясь задеть меня, а как бы демонстрируя своё могущество. «Я маг!» - самодовольно сообщил он. «Я тебе не верю!» - отрезала я. «А зря, вот зайди на досуге на сайт Оби-Вана Кеноби!» - ухмыльнулся он.
Потом мы с мамой и Алиной умерли и стали призраками. Не понимая, что нас убило, и растерянно озираясь, мы сиротливо стояли возле широкой кровати, на которой лежали тела мамы и Алины. Моего трупа нигде не было видно. Я решила, что надо его найти, и приступила к поискам, дрожа и рыдая, но заглядывание под кровать и последовательная проверка всех шкафов результатов не дали. «Как же я ненавижу эти астральные опыты!» - выдавила я сквозь слёзы. После этого у меня появилось смутное ощущение, что я когда-то уже покидала своё тело. Я не была в этом уверена и не могла припомнить никаких подробностей, и всё-таки, мне немного полегчало. Тем не менее, от одной мысли о том, что мне придётся взглянуть на собственное мёртвое лицо, я испытывала ни с чем не сравнимый ужас.
А потом выяснилось, что мой труп стал оборотнем, и Дин своевременно пристрелил монстра как раз тогда, когда он вздумал задрать кого-то под фонарём.
***
Спасаясь от каких-то монстров, мы с мамой и Алиной нашли приют у моего бывшего одноклассника, к которому я всегда питала исключительно враждебные чувства. Он ютился в убого обставленной квартирке вместе со своей приёмной семьёй, состоявшей из мачехи и сестры. Я не доверяла никому из хозяев, а потому, устраиваясь спать на скрипучей продавленной кровати с жёсткими пружинами внутри, незаметно сунула под подушку пистолет. Сквозь сон до меня долетали обрывки беседы. "Ну, зачем тебе Маша? Она же почти лысая!" - мягко и ласково говорила мама. Сперва я не поверила своим ушам, а потом хотела грозно прикрикнуть, что всё слышу, но вместо этого, забравшись с головой под одеяло, принялась печатать маме возмущённую смс-ку. "Отключу-ка все телефоны, а то как бы нас не засекли!" - произнесла она в ту же минуту. "Ну вот! Именно тогда, когда я собиралась выяснить отношения!" - злобно проворчала я.
Поздно ночью я проснулась и вставила в пистолет магазин, но он сразу выпал. Все последующие попытки закончились тем же самым. "Старый уже, разболтался!" - подумала я с отчаянием. Мельком взглянув в сторону окна, я уловила какое-то движение за тонкой белой занавеской. Когда я подкралась поближе, моему взору открылись силуэты пауков, кружившихся в странном и жутком танце. "Паукан... паукан..." - машинально повторяла я про себя, пытаясь получше прицелиться. Внезапно пистолет, который я судорожно сжимала обеими руками, издал жалобный щелчок, и, кинувшись разбирать его, я обнаружила внутри иссохший труп паука.
***
Кто-то заставил меня вернуться в школу - в седьмой класс. Холодея от ужаса, я пересчитывала по пальцам, сколько ещё лет мне осталось учиться, а потом чуть не застонала, когда сообразила, что мне опять придётся учить геометрию, о которой я надеялась никогда больше не вспоминать. Последней каплей послужило осознание того душераздирающего факта, что мне предстоит снова перечитать "Войну и мир". Охваченная отчаянием, я по телефону слёзно умоляла маму придумать что-нибудь и спасти меня. Она вняла моим просьбам и позвонила Валентяшке (пожилой математичке, которая была моей классной руководительницей в 7-ом и 8-ом классе). На двери её кабинета, мимо которого я как раз проходила, зловеще замигала красная лампочка. До меня донёсся звук её голоса ("Да, я слушаю!"), и от этого по моему позвоночнику пробежал мороз. Я замерла, не смея сдвинуться с места.
Вскоре мне перезвонила мама. Она сообщила, что меня переводят в восьмой класс, поскольку у меня имеются документы о его окончании, и от этой новости я испытала огромную радость и облегчение. Шагая домой в приподнятом настроении, я обдумывала свои дальнейшие действия. Было совершенно ясно, что с помощью своих документов я в любой момент смогу попасть в девятый класс, а затем в десятый и одиннадцатый, но я интуитивно понимала, что чрезмерная поспешность привлечёт чьё-то нежелательное внимание. "Один день - один класс", - постановила я. Поразмыслив ещё немного, я решила, что не стану торопиться с переходом в одиннадцатый класс и задержусь на весь год в десятом. "Иначе придётся сдавать ЕГЭ, а ведь у меня ещё экзамены в универе!" - рассудила я.
А за этим последовала какая-то флаффная история про Винчестеров, из которой мне запомнилось только то, как, будучи Дином, я с сочувствием подумал, что Сэму придётся учиться ещё дольше, чем мне.
***
По каким-то сложным и запутанным причинам я должна была вдвоём с красивой рыжеволосой девушкой Машей (похожей на Анну из "Сверхъестественного") ублажать жирного и дряблого пятидесятилетнего мужика, который почему-то явился нам сразу в двух вариациях. Обе выглядели отталкивающе, но первая была какой-то привычной, предсказуемой и банальной, а вот вторая казалась тёмной и пугающей.
Тщательно следуя какой-то инструкции, я лежала на первом варианте мужика и целовала его, при этом упорно стараясь не думать о его пузе. Может быть, воображение и память милосердно скрыли от меня самое худшее, но, по-моему, до траха дело всё-таки не дошло.
Зато я помню, как мы с Машей сидели друг напротив друга, ни на секунду не разрывая зрительный контакт, и я, можно сказать, познала eyesex.
В конце концов, начальник (кто это был - не помню, хоть убейте) выдал мне деревянный сундук, из которого через резное отверстие в крышке сочился наружу мягкий голубой свет. Я не стала заглядывать внутрь, потому что и так знала, что там лежали огромные ветхие книги в потемневших от древности переплётах. Две из них были частями откровения Иоанна Богослова, и в каждой из них подробно рассказывалось про одного из всадников апокалипсиса. Там не хватало ещё двух таких же томов, посвящённых двум другим всадникам; все остальные книги, оказавшиеся в моём распоряжении, относились к Моисею. "Ох, не к добру это!" - подумала я с тревогой.
***
Что ж, это всё, что я накопила за последние две недели или около того. Но продолжение обязательно последует...
-
-
20.02.2012 в 19:52-
-
21.02.2012 в 00:03