If you're not angry, you're not paying attention
Прошлой ночью мы с Настей отмечали мой день рождения. Припозднились, конечно, изрядно, но других вариантов не было, ведь все близлежащие даты съела курсовая.
Было бы обидно совсем не запечатлеть такой приятный момент на этих родных вырвиглазных страницах. Но ввиду того, что вечером мне предстоит рабочий дедлайн, а в понедельник - экзамен, я позволю своему отчёту быть сумбурным и бессвязно-описательным.
***
При встрече Настя огорошивает меня букетом цветов - белые розы, разбавленные собственноручно добытым жасмином. Я несу его как факел. Мы держим путь в антикафе "Гости", потому что там есть выход на крышу. У меня тяжеленная сумка. Там только пакет с соком и две бутылки ликёра амаретто, но ощущения такие, как будто всё это висит на моих кишках. Хорошо, что я социофоб. Если у меня когда-нибудь вылезут кишки, то они сразу испугаются всеобщего внимания и вернутся на место!
***
Мы мучительно карабкаемся на шестой этаж и самодовольно пыхтим, потому что сзади тащится компания ноющих слабаков.
Внутри очень жарко, зато нам достаются лучшие места. Наш план - творить хуйню, однако перед этим мне надо нажраться. Получается как-то не очень - меня клонит в сон, в то время как мои внутренности скручиваются узлами. Настя не даёт мне притормозить - речь, которую она заготовила, не годится для восприятия на трезвую голову. Стиснув зубы, я заливаю в себя ликёр, а в перерывах лежу на диванчике с притухшим видом. Спасибо курсовой за годовую дозу кофеина, прошедшую через мой желудок в течение какого-то месяца. Настя пытается лечить меня с помощью мантры. Чудодейственного эффекта не наблюдается, но мысль о том, как это выглядит со стороны, исторгает из меня порцию развесёлых смешков.
***
Актуальность Настиной речи не подлежит сомнению, совсем как тема моей курсовой. Её пожелания чётко сформулированы, затрагивают глубинные пласты моей психики и точно попадают в цель. К сожалению, меня как раз накрывает, и большая часть сказанного в скором времени вылетает из головы. Из четырёх пожеланий хорошо запоминается только одно - [и дальше] не ставить любовь на первое место среди своих приоритетов. Запоминается, я надеюсь, лишь потому, что мы уже сто лет не обсуждали личную жизнь, за исключением церебральных совокуплений с курсовой.
***
Нас выпускают на крышу через окошко. Приходится карабкаться и подтягиваться. Крыша - мокрая, скользкая и покатая, так что поначалу мы сидим, вцепившись руками в подоконник, и стараемся не рыпаться. Воздух упоительно свеж, а вид упоительно прекрасен и настраивает на романтический лад. Эта атмосфера пьянит сильнее, чем ликёр, и я съезжаю вниз, к самой ограде, где выпрямляюсь в полный рост. Настя не решается последовать за мной, а я прочувствованно понтуюсь, расхаживая вдоль хлипкой решётки.
***
Мы идём гулять. В парке нам попадаются лошадки. Разгорается оживлённая дискуссия о приспособленности мужиков к верховой езде и форме их яиц после галопа.
Мы вспоминаем, что мосты уже сведены, и решаем двигаться в сторону Васьки. По дороге Настя пытается залезть на дерево, а я делаю резкие выпады в направлении каждого встречного голубя. Упитанные нахалы сохраняют ледяное спокойствие и даже не считают нужным взлетать. "Мы с подругой однажды попробовали изображать голубей", - говорит Настя, - "голова потом болела несколько часов". Вдохновившись идеей, я принимаюсь ожесточённо трясти головой и надсадно курлыкать.
Тут нет никого, кроме голубей и нас... Кхм. Тут нет никого, кроме голубей.
***
Мы оседаем на набережной поблизости от психфака и навёрстываем упущенное по части трэша и угара.
Менты разгуливают с крокодилами под мышкой и технично бросают их вслед непутёвым гражданам, которые купаются в Неве.
Мы восхищаемся высоким искусством балета, а ведь танцоры, возможно, кружатся и думают: "Моё пищеварение от этого выиграет!"
- Что клюют эти голуби? Там же ничего нет! - Они не клюют, они угорают по хардкору!
Бледное утро заполняется взрывами и очередями истерического хохота.
Настя снимает на видео моё перевоплощение в голубя. Настя учит меня танцевать сиртаки и венский вальс. Я считаю, что проще научить барана бить в барабан, но, вопреки обыкновению, не сопротивляюсь. Мимо нас маршируют отряды китайцев.
Ну, а завершением праздничной ночи становятся трубно-утробные звуки зомби-апокалипсиса в исполнении какого-то велигласного алконавта на автобусной остановке.
Было бы обидно совсем не запечатлеть такой приятный момент на этих родных вырвиглазных страницах. Но ввиду того, что вечером мне предстоит рабочий дедлайн, а в понедельник - экзамен, я позволю своему отчёту быть сумбурным и бессвязно-описательным.
***
При встрече Настя огорошивает меня букетом цветов - белые розы, разбавленные собственноручно добытым жасмином. Я несу его как факел. Мы держим путь в антикафе "Гости", потому что там есть выход на крышу. У меня тяжеленная сумка. Там только пакет с соком и две бутылки ликёра амаретто, но ощущения такие, как будто всё это висит на моих кишках. Хорошо, что я социофоб. Если у меня когда-нибудь вылезут кишки, то они сразу испугаются всеобщего внимания и вернутся на место!
***
Мы мучительно карабкаемся на шестой этаж и самодовольно пыхтим, потому что сзади тащится компания ноющих слабаков.
Внутри очень жарко, зато нам достаются лучшие места. Наш план - творить хуйню, однако перед этим мне надо нажраться. Получается как-то не очень - меня клонит в сон, в то время как мои внутренности скручиваются узлами. Настя не даёт мне притормозить - речь, которую она заготовила, не годится для восприятия на трезвую голову. Стиснув зубы, я заливаю в себя ликёр, а в перерывах лежу на диванчике с притухшим видом. Спасибо курсовой за годовую дозу кофеина, прошедшую через мой желудок в течение какого-то месяца. Настя пытается лечить меня с помощью мантры. Чудодейственного эффекта не наблюдается, но мысль о том, как это выглядит со стороны, исторгает из меня порцию развесёлых смешков.
***
Актуальность Настиной речи не подлежит сомнению, совсем как тема моей курсовой. Её пожелания чётко сформулированы, затрагивают глубинные пласты моей психики и точно попадают в цель. К сожалению, меня как раз накрывает, и большая часть сказанного в скором времени вылетает из головы. Из четырёх пожеланий хорошо запоминается только одно - [и дальше] не ставить любовь на первое место среди своих приоритетов. Запоминается, я надеюсь, лишь потому, что мы уже сто лет не обсуждали личную жизнь, за исключением церебральных совокуплений с курсовой.
***
Нас выпускают на крышу через окошко. Приходится карабкаться и подтягиваться. Крыша - мокрая, скользкая и покатая, так что поначалу мы сидим, вцепившись руками в подоконник, и стараемся не рыпаться. Воздух упоительно свеж, а вид упоительно прекрасен и настраивает на романтический лад. Эта атмосфера пьянит сильнее, чем ликёр, и я съезжаю вниз, к самой ограде, где выпрямляюсь в полный рост. Настя не решается последовать за мной, а я прочувствованно понтуюсь, расхаживая вдоль хлипкой решётки.
***
Мы идём гулять. В парке нам попадаются лошадки. Разгорается оживлённая дискуссия о приспособленности мужиков к верховой езде и форме их яиц после галопа.
Мы вспоминаем, что мосты уже сведены, и решаем двигаться в сторону Васьки. По дороге Настя пытается залезть на дерево, а я делаю резкие выпады в направлении каждого встречного голубя. Упитанные нахалы сохраняют ледяное спокойствие и даже не считают нужным взлетать. "Мы с подругой однажды попробовали изображать голубей", - говорит Настя, - "голова потом болела несколько часов". Вдохновившись идеей, я принимаюсь ожесточённо трясти головой и надсадно курлыкать.
Тут нет никого, кроме голубей и нас... Кхм. Тут нет никого, кроме голубей.
***
Мы оседаем на набережной поблизости от психфака и навёрстываем упущенное по части трэша и угара.
Менты разгуливают с крокодилами под мышкой и технично бросают их вслед непутёвым гражданам, которые купаются в Неве.
Мы восхищаемся высоким искусством балета, а ведь танцоры, возможно, кружатся и думают: "Моё пищеварение от этого выиграет!"
- Что клюют эти голуби? Там же ничего нет! - Они не клюют, они угорают по хардкору!
Бледное утро заполняется взрывами и очередями истерического хохота.
Настя снимает на видео моё перевоплощение в голубя. Настя учит меня танцевать сиртаки и венский вальс. Я считаю, что проще научить барана бить в барабан, но, вопреки обыкновению, не сопротивляюсь. Мимо нас маршируют отряды китайцев.
Ну, а завершением праздничной ночи становятся трубно-утробные звуки зомби-апокалипсиса в исполнении какого-то велигласного алконавта на автобусной остановке.