If you're not angry, you're not paying attention
Квартиру, в которой последний год обитала мама, внезапно продали, не удосужившись заранее предупредить. Теперь она временно переезжает в недавно освободившуюся квартиру одного из родственников, чтобы уже оттуда заниматься поиском более приемлемых вариантов.
Сегодня мы с Алиной целый день помогали ей собирать вещи. Очень устали, но, по-моему, неплохо провели время.
Атмосферу скрашивали занимательные разговоры о бизнесе и, конечно, обжорство. Вам не обязательно знать все возмутительные подробности – достаточно сказать, что гарниром к мясу послужила картошка с мясом.
Символом дня стал индийский бог Ганексей.
Дело в том, что нам пришлось упаковывать экзотические статуэтки, украшавшие мамин комод, в числе прочего – венец коллекции, дородного деревянного Ганешу. Запелёнывая божество в пупырчатую плёнку, мы с Алиной рассуждали о том, что «Ганеша» звучит слишком ласково и фамильярно, почти как «Алёша». Не может быть, чтобы у него не было полного имени! Вывод напросился сам собой, и теперь мы почтительно называем Ганешу не иначе как Ганексеем.
Каторжные работы, выпавшие на мою долю, включали в себя вытирание пыли с фигурок и мебели, утрамбовывание обуви, одежды и вешалок, мытьё посуды после еды и, наконец, её защиту перед погружением в коробки. Ко всем заданиям, особенно к последнему, я подошла в своих лучших традициях – с острым чувством ответственности, приправленным горсткой мрачных прогнозов и нотками истерического веселья. Даже самая ничтожная крышечка обзавелась собственным бумажным гнёздышком. Всякий раз, как несговорчивая бумага рвалась или разворачивалась, несмотря на фанатичные попытки её пригладить, я издавала страдальческий хрип. «Это же бумага!» – не выдержала Алина. – «Чего ты от неё хотела?» «Прилежания!» – скаламбурила я. *Что ж, особого прилежания с её стороны мы так и не увидели, зато рвения было ого-го!
* Надо заметить, что мои усилия не были оценены по достоинству. Пока я возилась с одним предметом, Алина неизменно успевала завернуть как минимум два и смотрела на меня как на юродивую. Потрясая крохотным стаканчиком в бумажном свёртке, я пылко воскликнула: «Я в ответе за эту маленькую жизнь!» И ещё несколько минут ухохатывалась под участливым взглядом Алины.
Наверное, мне сегодня приснятся легионы оранжевых вешалок, распирающих локтями вздувшуюся утробу спортивной сумки. Но день явно был прожит не зря.
Сегодня мы с Алиной целый день помогали ей собирать вещи. Очень устали, но, по-моему, неплохо провели время.
Атмосферу скрашивали занимательные разговоры о бизнесе и, конечно, обжорство. Вам не обязательно знать все возмутительные подробности – достаточно сказать, что гарниром к мясу послужила картошка с мясом.
Символом дня стал индийский бог Ганексей.
Дело в том, что нам пришлось упаковывать экзотические статуэтки, украшавшие мамин комод, в числе прочего – венец коллекции, дородного деревянного Ганешу. Запелёнывая божество в пупырчатую плёнку, мы с Алиной рассуждали о том, что «Ганеша» звучит слишком ласково и фамильярно, почти как «Алёша». Не может быть, чтобы у него не было полного имени! Вывод напросился сам собой, и теперь мы почтительно называем Ганешу не иначе как Ганексеем. Каторжные работы, выпавшие на мою долю, включали в себя вытирание пыли с фигурок и мебели, утрамбовывание обуви, одежды и вешалок, мытьё посуды после еды и, наконец, её защиту перед погружением в коробки. Ко всем заданиям, особенно к последнему, я подошла в своих лучших традициях – с острым чувством ответственности, приправленным горсткой мрачных прогнозов и нотками истерического веселья. Даже самая ничтожная крышечка обзавелась собственным бумажным гнёздышком. Всякий раз, как несговорчивая бумага рвалась или разворачивалась, несмотря на фанатичные попытки её пригладить, я издавала страдальческий хрип. «Это же бумага!» – не выдержала Алина. – «Чего ты от неё хотела?» «Прилежания!» – скаламбурила я. *Что ж, особого прилежания с её стороны мы так и не увидели, зато рвения было ого-го!
* Надо заметить, что мои усилия не были оценены по достоинству. Пока я возилась с одним предметом, Алина неизменно успевала завернуть как минимум два и смотрела на меня как на юродивую. Потрясая крохотным стаканчиком в бумажном свёртке, я пылко воскликнула: «Я в ответе за эту маленькую жизнь!» И ещё несколько минут ухохатывалась под участливым взглядом Алины. Наверное, мне сегодня приснятся легионы оранжевых вешалок, распирающих локтями вздувшуюся утробу спортивной сумки. Но день явно был прожит не зря.